Виконт де Бражелон или десять лет спустя. Том 2 - Страница 136

136

Д'Артаньян пришел Портосу на выручку.

– Вы, духовные лица, – обратился он к Арамису, – большие политики. Мы же, военные, идем прямо к цели. Вот и все. Я навестил милейшего Безмо.

Арамис насторожился.

– Ах, вы напомнили мне, что у меня есть для вас письмо господина Безмо! – И Портос подал епископу знакомое нам письмо.

Арамис попросил позволения прочитать его и прочитал, не вызвав у д'Артаньяна ни малейшего беспокойства, так как содержание письма ему было известно. К тому же Арамис так хорошо владел собою, что, глядя на него, д'Артаньян не мог не восхищаться. Прочитав послание, Арамис положил его в карман с совершенно спокойным видом.

– Итак, дорогой капитан, вы сказали… – начал он.

– Я сказал, – продолжал мушкетер, – что сделал Безмо служебный визит.

– Служебный? – переспросил Арамис.

– Да, – отвечал д'Артаньян. – И понятно, мы разговаривали о вас и о наших друзьях. Должен заметить, что Безмо принял меня холодно. Я простился с ним. Когда я шел домой, меня остановил какой-то солдат и попросил (он, наверное, узнал меня, несмотря на мой штатский костюм): «Капитан, не сделаете ли вы мне одолжение дочитать адрес на этом письме». И я прочитал: «Господину дю Баллону, в Сен-Манде, у господина Фуке». – «Вот как! – подумал я. – Портос не вернулся в Пьерфон или в Бель-Иль, как я предполагал, Портос живет в Сен-Манде у господина Фуке! Господина Фуке нет в Сен-Манде. Значит, Портос или один, или с Арамисом, навестим его».

И я отправился к Портосу.

– Отлично! – рассеянно кивнул Арамис.

– Вы мне не рассказали этого, – укоризненно заметил Портос.

– Времени не было, друг мой.

– И вы увезли Портоса в Фонтенбло?

– К Планше.

– Планше живет в Фонтенбло? – удивился Арамис.

– Да, возле кладбища! – необдуманно выпалил Портос.

– Как, возле кладбища? – подозрительно спросил Арамис.

«Отлично, – подумал мушкетер, – воспользуемся замешательством, раз оно наступило».

– Да, возле кладбища, – подтвердил Портос. – Планше превосходный малый и варит отличное варенье, но окна его дома выходят на кладбище. Это действует угнетающе. Вот и сегодня утром…

– Сегодня утром?.. – спросил Арамис, волнуясь все больше и больше.

Д'Артаньян повернулся спиной и стал выстукивать на оконном стекле марш.

– Сегодня утром, – продолжал Портос, – мы видели похороны.

– Вот как!

– Ужасно грустное зрелище. Я бы не стал жить в доме, откуда постоянно видишь мертвецов… А вот д'Артаньяну это, кажется, нравится.

– Д'Артаньян тоже видел эту церемонию?

– Не то что видел – пожирал глазами.

Арамис вздрогнул и обернулся к мушкетеру, но тот завязал оживленный разговор с де Сент-Эньяном. Арамис продолжал расспрашивать Портоса; выжав весь сок из этого исполинского лимона, он бросил его, подошел к д'Артаньяну и, хлопнув его по плечу, сказал:

– Друг мой, мы не ужинаем у короля.

– А я ужинаю.

– Вы можете уделить мне десять минут?

– Хоть двадцать. Раньше его величество не сядет за стол.

– Где мы будем разговаривать?

– Хотя бы здесь, на скамейке; король ушел, значит, можно присесть, и в зале никого нет.

– Так присядем.

Они сели. Арамис взял д'Артаньяна за руку.

– Признайтесь, дорогой друг, – начал он, – что вы внушили Портосу некоторое недоверие ко мне.

– Охотно признаюсь, но не в том, в чем вы меня подозреваете. Я видел, что Портос смертельно скучает, и решил, представив его королю, сделать и для него и для вас то, чего вы никогда бы не сделали.

– Что же именно?

– Расхвалить вас в присутствии короля.

– Благодарю вас. Вы как нельзя лучше привели в исполнение свое решение.

– И приблизил к вам уже уплывавшую кардинальскую шапку.

– Признаюсь, – продолжал Арамис со странной улыбкой, – вы положительно незаменимый человек по части облагодетельствования своих друзей.

– Вы, значит, согласны, что я действовал только в интересах Портоса?

– Я тоже хотел позаботиться о нем, но у вас руки длиннее.

Теперь наступила очередь улыбнуться д'Артаньяну.

– Позвольте, – остановил его Арамис, – мы должны сказать друг другу всю правду. Любите ли вы меня по-прежнему, дорогой д'Артаньян?

– Именно по-прежнему, – отвечал д'Артаньян, не очень связывая себя этим ответом.

– В таком случае благодарю вас, и будем говорить друг с другом совершенно откровенно, – предложил Арамис. – Вы приезжали в Бель-Иль ради короля?

– Разумеется!

– Значит, вы хотели отнять у нас удовольствие поднести королю укрепленный Бель-Иль?

– Но, мой друг, чтобы отнять у вас удовольствие, мне нужно было предварительно знать о вашем намерении.

– Вы приезжали в Бель-Иль, ничего не зная?

– О вас – да! Скажите на милость, каким образом мог я предположить, что Арамис сделался инженером, способным строить укрепления, как Полибий или Архимед.

– Это верно. Однако вы догадались, что я там?

– О да.

– И Портос тоже?

– Дражайший, я не мог догадаться, что Арамис стал инженером. Я не мог догадаться, что им стал Портос. Один латинский писатель сказал: «Оратором делаются, поэтом родятся». Но он не говорил: «Портосом родятся, инженером делаются».

– Вы всегда отличались очаровательным остроумием, – холодно усмехнулся Арамис. – Но пойдем дальше.

– Пойдем.

– Узнав нашу тайну, вы поторопились сообщить ее королю?

– Я поторопился, милейший, увидев, что спешите вы. Когда человек, весящий двести пятьдесят восемь фунтов, как Портос, мчится на почтовых; когда прелат-подагрик (простите, вы сами сказали мне это) летит как ветер, – то у меня возникает подозрение, что двое моих друзей, не пожелавшие предупредить меня, хотят скрыть от меня что-то очень важное, и, воля ваша, я тоже мчусь… насколько позволяют мне моя худоба и отсутствие подагры.

136